Ванда просыпается в темноте, задыхаясь от беззвучного крика. Ей снова снился кошмар. Теперь ей все время снятся кошмары, каждую ночь – с тех пор, как они с Пьетро бежали, спасаясь от разгневанной толпы, жаждущей предать богопротивную ведьму огню.
Ее бьет крупная дрожь, ночная рубашка насквозь пропитана холодным потом и неприятно липнет к телу. Ванде страшно: тени, притаившиеся в углах, кажутся злыми и враждебными. Снаружи тонкие ветки стучат по окну с незаметной — в волосок толщиной —  трещиной на стекле.
«Где я?» - сонная, она с трудом вспоминает, что уже третью неделю они с братом живут в роскошном особняке, принадлежащем Братству. Что больше не нужно прятаться и бежать. Что теперь можно позабыть о прошлом, о времени нескончаемых скитаний, бесконечного одиночества и слёз.
«Вот бы все это время оказалось лишь дурным сном» —  мечтает она.
В горле сухо, и отдышавшись, Ванда кое-как сползает со непривычно широкой кровати, на подкашивающихся от пережитого ужаса ногах ковыляет до двери. Приотворив ее, испуганно выглядывает в коридор —  темно и пусто. Промозглый осенний ветер тоскливо завывает за стенами их нового убежища, не в силах проникнуть внутрь, но Ванду все равно знобит.
Она зажмуривается, шумно вздыхает и шагает во мрак. Тени выползают из своих углов, сгущаются, кольцом обступая ее со всех сторон, но Ведьма — так ее прозвали в этом месте — продолжает идти. Крадучись, она минует коридор и спускается вниз по лестнице. Дощатый пол холодит босые ступни, Ванда не обращает внимания.
Вниз, прямо, поворот налево, пройти мимо гостиной, кухня... Ветер снаружи усиливается, танцует на крыше, гремит кровлей, и его стоны, проходящие сквозь трубу камина и многократно усиленные, разлетаются по холлу. Ванда вздрагивает и ускоряет шаг.
Сквозь широкое окно льется лунный свет, серебрит металлические ручки шкафчиков и сиротливо оставленную кем-то ложку. Ванда наполняет высокий стакан водой из стеклянного кувшина и осушает в несколько глотков. Сердце колотится так, что, кажется, еще немного — и выскочит из груди. Ей чудится скрип половиц за спиной. Ванда резко оглядывается, словно боится, что ее обнаружат, но никого не видит. Она наливает еще воды, хватает стакан и спешит назад в комнату.
Она почти бежит, и несколько раз ей кажется, что замечает преследующую ее фигуру. Она не знает, действительно ли кто-то следит за ней, или же это лишь жестокие шутки ее собственного воображения, но останавливаться и проверять у нее нет абсолютно никакого желания.
Ванда взлетает по лестнице, перескакивая через ступеньку, вода из стакана переливается через край и плещет ей под ноги.
Вперед, вперед, вперед! Добраться до комнаты и забиться под одеяло, надежно заперев дверь. Осталось лишь пройти треклятый коридор. Она определенно слышит шаги за спиной, оборачивается. Слабый свет из окна выхватывает из тьмы чью-то огромную, уродливую тень.
Ванда спешит вперед, спотыкаясь, неловко взмахивает руками, чтобы удержать равновесие.  Стакан, выпущенный из рук, разбивается, упав на полированный паркет. В ночной тишине звон стекла кажется оглушающим. Ванда на мгновение замирает в растерянности, сжимается в комок: теперь оно найдет ее!
Прежде, чем к ней возвращается способность трезво соображать, Ведьма дергает ручку ближайшей двери, проскальзывает внутрь и трижды проворачивает ключ в замке. Зажмуривается и застывает, обессиленно прижавшись лбом к двери. Из коридора не доносится ни звука.
Хочется надеяться, что теперь она в безопасности.